Вот тут уважаемая  Леночка. опередила меня и выложила свои прекрасные грибы и леса. А мы, тем временем, тоже ездили в лес и тоже фотографировали собирали грибы и ягоды. "Полный унбегаун пиздикляуса!"- сказала бы  Леночка. и была бы совершенно права. И не спрашивайте, что это значит.


Вот гриб. Эта фотокарточка объясняет, почему я плохо ищу грибы. Потому что они прячутся.

грибное царство

Вот фото с дождевиками "кошмар перфекциониста". Кстати, они правда съедобны, я их наконец попробовала и вот уже неделю живу и здравствую.


Мухомор, герой некоторых литературных произведений и множества любопытных баек.


Брусника. Почти пиздикляус, Леночка)


Внезапно вереск неподалёку от Москвы. Впервые видела его я.


А вот, кажется, белый гриб. Я так и не понимаю, почему белый, если он коричневый.


Сыроежки. Компания, с которой я ездила, незаслуженно обижает эти прекрасные грибы. Уважайте грибы, друзья.


Ещё белый гриб, более похожий на белый.


Фоточки людей получились похуже, но вот наша полосатая команда. Меня до сих пор волнует вопрос, почему люди в лес всегда надевают тельняшки.


Гора пней.


Редкий момент солнца. Мне, однако, как ни странно понравилась в этот раз облачность и сырость.


Автотуристы всегда таскают с собой кучу лишних предметов.


И вот самый сок и новая аватарка в контакте. Я и мои друзья грибы.

Дорогой  I g n i s, с днём рождения!

Спасибо тебе за моё счастливое детство! Я очень рада, что, повзрослев, ты всё равно хранишь детское воображение и веру в сказки и чудеса. Горжусь тобой!

Ребят, у меня вопросы повышенной важности. По работе читаю текст про некий факультатив в начальной школе, призванный разъяснить детям, что хорошо, а что плохо, научить их разного рода ответственности. И вот один из видов этой ответственности - материальная. В числе всего прочего детей учат быть экономными.

Как вы понимаете слово "экономность"? Что оно для вас значит? Позитивную или негативную окраску имеет? Экономны ли вы?

Я бы, может, не писала этот пост, если бы не наткнулась на подобное в ленте.

Вообще-то я очень люблю вспоминать, с чего всё начиналось, искать первопричину, думать о том, как причудливо сплетаются человеческие судьбы.

Сегодня расскажу про, не побоюсь этого слова, культовой личности, про Егора Летова. Про то, как начиналось моё увлечение «Гражданской обороной», про то, что из этого вышло, и про то, что со всем этим связано.

Стоит начать с того, что «Гражданская оборона» была всегда. Есть такие вещи, о которых никак иначе и думать нельзя. Просто «они были всегда». Ещё в раннем моём детстве стены подъезда многоэтажки-свечки на родине Башлачёва были испещрены загадочным и пугающим «Гр.Об». Ещё во времена средней моей школы существовали таблички, куда временные владельцы учебников вписывали своё имя. В моих часто попадалось «Летов Егор», знакомые старшеклассники смотрели, переглядывались и хихикали.

Ещё я отчётливо помню, как месяцами пропадала на юге и подрабатывала на невкусное украинское мороженое мытьём машин в знакомом автосервисе. В очередной жаркий и солнечный день я поливала машину из шланга, зажав его пальцем. Вокруг получилась радуга, а я напевала про себя «Всё идёт по плану». Мне было двенадцать.

Собственно, до восприятия музыки и стихов Летова я дошла сравнительно поздно. До этого были два сильных юношеских увлечения — «Король и шут» и «Пилот», прошедшие вместе с тем, как любимые группы «испортились» и «опопсели». Был ещё «Аукцыон», в чью музыку я влюбилась с первого звука, и меня не отпускает до сих пор.

Но сейчас не об этом.

Кажется, к «Гражданской обороне» я пришла через Янку. Её, как и многое другое, что мне нравилось в то время, присоветовал одногруппник Паша. Здесь всё началось с незатейливого «Ожидало поле ягоды, ожидало море погоды». Ну и я пропала. Уехала в деревню, где случайно сломала наушники. Их отсутствие ничему не помешало, и день за днём, ночь за ночью от меня можно было услышать что-то из янкиного репертуара. Вот так, без малейшего вмешательства со стороны техники на Янку подсела и моя племянница. Мы как-то уже обсудили, что, если бы мне на ухо тогда вдруг наступил бы медведь, в аниной жизни бы многого не произошло.

Летова и «Гражданскую оборону» я всё ещё воспринимала с трудом. Мне не нравилось то, что большинство записей такого качества, что на них ничего не разобрать. Шёл 2004-й, год, когда песни из «Долгой счастливой жизни» попали на радио. Диджеи вовсю шутили о том, что «Летов вылез из-под одеяла и начал нормально петь». Вот тут, пожалуй, меня что-то и зацепило. Я наконец услышала интонацию, которая раз и навсегда зажгла во мне искру интереса по отношению к Летову. Как будто это он всё в шутку и вот-вот прямо сейчас засмеётся.

А мои сверстники вовсю пели под гитару его песни. С надрывом, со слезами, разбивая руки о струны. Я потихоньку прислушивалась, что-то начинало нравиться. Про «Мы уйдём из зоопарка», про «Глупый мотылёк догорал на свечке», про что-то другое ещё.

Однажды всё тот же одногруппник Паша дал мне послушать Арефьеву. В числе записанных для меня песен был и кавер на «Офелию». Арефьева пела так, как будто это её собственная песня. Это до сих пор один из немногих каверов, которые мне нравятся.

В общем, потом кто-то сказал, что «Офелия» — песня вовсе не Арефьевой. Ну тут и случилось. Я скачала «Сто лет одиночества», альбом, в сумасшедший психоделический звук которого влюбилась сразу. Даже теперь, спустя десять лет, это один из тех альбомов, которые я взяла бы с собой на необитаемый остров.

Впрочем, до сих пор в основном слушаю его и «Прыг-скок», потому что они особенные. Люблю психоделическую составляющую творчества Летова, если хотите.

Кстати, да, именно вся эта музыка подстегнула меня к экспериментам с психоактивными веществами. Так как я, в общем, человек разумный, эксперименты остались только экспериментами и в привычку не вошли. Однажды, уже после смерти Летова, в 2008-м, мы с другом Витей на даче ели кислоту. Всё, что я увидела и услышала тогда, было ужасно похоже на «Сто лет одиночества». «Ай да Летов, ай да сукин сын», — подумалось мне тогда.

А в феврале того же года было как-то ужасно горько. От того, что исчезла часть того, что «было всегда». «Летов умер» — написал мне однажды Леонидыч. И потом все пили водку на тогдашнем флэту, где в однокомнатную квартиру стабильно влезало более десятка человек. Кто-то даже нашёл пластинки с записями «Обороны». Ближе к утру люди просто сидели и молчали. Заевшая пластинка крутила по кругу «В Ленинских горах», и всё это было ужасно тоскливо.

Каждый год, когда приходит осень, всё начинается снова. Хочется шататься по улицам, и пусть в наушниках играет Летов. И пусть мне теперь не 17, а вовсе и 27, я вполне имею ещё право любить эту музыку. Мне всегда казалось, что вот Цой — музыка для говнарей, «Сектор газа» — музыка для говнарей, тот же «Король и шут» — музыка для говнарей. А вот Летов — не для говнарей, он куда глубже, чем вот это всё, даже чем весь ваш Цой.
К такой мысли я пришла с подачи Андрея «Маугли» Петрова, обитавшего тогда в нашем сквоте «Скворечнике». Он часто пел что-то из «Обороны», как-то хитро перемешивая песни Летова с какими-то мантрами, с рок-н-ролльной классикой, кажется, даже с романсами и какими-то белорусскими панками. И так всё это было органично смешано, что казалось мне, «Оборона» — это не культ, не что-то конкретное, а просто одна из составляющих вселенской музыкальной гармонии. Я и теперь так думаю.

Вообще так получается, что самолёт больше похож не на птицу, а на рыбу в воде.
По сравнению со всем этим, пассажирские самолёты тащатся медленно и нудно, как трамваи.
Взлёт ебанистический, да.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Самолёты продолжаются. С самого детства болею периодическими навязчивыми страхами. Вчера решила, хватит это терпеть (с), и купила милое растительное снотворное Персен.
Выпив пару капсул, почувствовала себя уже падающей на подушку. В голове начали пастись овечки и заиграл рожок. Из пасторальных грёз меня через вайбер выдернул друг Женя. "Давай созвонимся?"- вопрошал он. "Абыр, абырвалг..."- ответила я непослушными пальцами и снова погрузилась в свою пастораль.
Прежде на меня подобный эффект оказывали только рецептурные сомнол и имован. И то целая таблетка. Интересно теперь, что они такое кладут в свой Персен, что от него вот так.

Договорились сегодня с Евгеном о том, что лето уже прошло точку невозврата. Так грустно стало. Хоть это лето и было у меня длинным, с середины апреля. Хоть оно и не было проёбано без всяких отпусков, много всего сделано, много было интересных поездок, мероприятий, разговоров. Немного не хватило воды, но ничего, бывает. Сейчас вроде ещё не так и холодно (зануды предпочитают говорить "нежарко"), но всё холоднее и длиннее вечера, нет того слепящего света и горячего асфальта, которые я так люблю. Лето уже прошло точку невозврата и дальше только осень.

Когда я почти что-то понял, но только почти.
Часто так бывает, когда я книги читаю.

Вот странные хиппи люди все-таки. Что нами движет, почему мы такие? Как и все, кто, так сказать, состоит в любом неформальном объединении, хиппи не самые счастливые люди. В основном добрые, неглупые, творческие. Пацифизм, граничащий с трусостью, нередкая вынужденная нечистоплотность и склонность к наркомании — вот основные пороки Системы. При малейшей опасности хиппи подставляет вторую щеку, но с большей вероятностью делает ноги, и не библейские заветы тому виной, а физическая немощь. В путешествиях нелегко мыться, хиппи стараются, но получается слабо, и тогда на выручку приходят отмазки — это не грязь, это земля. Наркота у многих становится проблемой, потому что слабость воли у «детей цветов» невероятная. Вместе мы составляем радостную биомассу, очень индивидуальную в то же время. Многие категорические вегетарианцы, что в наше голодное время несложно; каждый второй — художник, поэт и музыкант. Наши клички-погоняла изысканны, музыкальны и литературны ... У нас свободная любовь, которая давно превратилась в банальное, чреватое сифилисом блядство. Нам не нужны лидеры, но они у нас есть. У нас равенство и братство, но у нас же и дедовщина. В своем эгоистичном поиске счастья и гармонии с планетой многие, как эта Светка, дочь сердобольной продавщицы, забывают обо всем, готовые идти на край света за обдолбанным полудурком и при этом не писать ни строчки родной матери. С нами, «детьми солнца», всем весело и приятно, мы беззаботны и смешны, ни один дальнобойщик не заснет за рулем, когда мы в кабине. Но как только мы остаемся одни, маска спадает, и мы все на время снова становимся обычными мальчиками и девочками. Из неполных семей, с пьющими отцами, с прыщами и проблемами в учебных коридорах, с невозможностью идентификации себя в современном мире. Мы надели яркие рубахи, обвешались фенечками и расшили джинсы цветами, мы улыбнулись, выпрямились и пошли — пусть все знают: у нас все хорошо, мы не такие, как все, как серое промышленное быдло, мы можем, мы всем еще дадим просраться, да мы планету перевернем! Увы, революции нам уже не сделать. Но многие улыбки и выпрямленные спины останутся их обладателям навсегда, прошедший тусовки не станет бандитом и чиновником, прыщи внешние и внутренние сойдут, а это уже неплохо. Значит, не зря всё. Мы лучшие.

А революцию мы таки сделали, у себя в голове, но сделали. Для этого мы и уходили из дома.

(Геннадий Авраменко, "Уходили из дома")

Другая, зимняя старуха, была казашкой, более кряжистой, сильной и – так казалось мальчику – глубже погруженной в туман безумия. Носила мужскую шляпу «без крыши», надвинутую на бледный широкий лоб, из дыры в низкой тулье выбивались два-три кустика жидких волос. Фантастический шарф возлежал у нее на плечах мужского полупальто, свисая чуть не до полу, – длинный, широкий, необычайной пестроты, весь связанный из остатков ниток. Она ловила пестрый хвост шарфа руками в митенках (короткие сизые пальцы как-то непристойно из них топорщились) и закидывала за спину, поцелуйно вытягивая пунцовые, сильно преувеличенные карандашом губы. Но самым интригующим во внешности были две пары бровей: одни родные, жиденькие, разрушенные безжалостной природой, другие – домиком над ними – нарисованные густой сурьмой. Вот эта запасная пара бровей придавала ее лицу пугающее выражение грозного посланца. Но от кого? И – к кому?‎..‎
Зимняя старушка читала отрывки длинных монологов. Илюша, конечно, не мог еще опознать их происхождение. Но однажды она вошла в троллейбус, когда они ехали вдвоем со Звероловом, и тот, прослушав весь репертуар старухи, выданный прерывистым низким голосом, задумчиво проговорил:
‎– Во шпарит! Шекспир, Чехов, Меримэ‎…‎ А толку что, ежели мозги набекрень‎…‎

(Дина Рубина, "Русская канарейка")

Так уж получилось, что так или иначе два поста подряд отчасти посвящены моей грёбаной аэрофобии.

Везде советуют определить, чего человек боится. Я, например, совершенно не боюсь высоты. Как-то мы с товарищем ходили по опорам моста на какой-то приличной высоте и совершенно без какой-либо поддержки. И мне было не страшно, потому что это такая ситуация, когда хоть что-то зависит от меня.
Раньше я не любила и боялась автопутешествий, но постепенно очень к ним привыкла. Теперь я местами понимаю, что там может скрести или постукивать, и не особенно очкую остаться в чистом поле, потому что чаще всего знаю, как исправить ситуацию.

А самолёты - это до сих пор какое-то моё проклятье. Боюсь панически, и у меня портится настроение от одной лишь мысли о полётах. Но так как мой главный приоритет - это больше смотреть и больше видеть, летать приходится. Потому что нет у меня времени добираться наземным транспортом.

В полёте есть три хороших момента - взлёт, еда и вид из окна. Нет, вру, ещё самолёты на самом деле очень красивые. Всё остальное - шок, дрожание конечностей и мысль о том, когда мы уже наконец сядем. Особенно терпеть не могу такие моменты, когда самолёт как бы резко проваливается. Есть такой аттракцион, когда тебя поднимают на высоту многоэтажки и резко бросают вниз. Ещё есть бейсджампинг. Так вот, всё это ни разу не страшно в отличие от этих самолётных перепадов высоты. Когда они происходят, я готова грызть кулаки и цепляться за кресло впереди. Когда мы летели из Нукуса в мае, я чуть не сдохла, потому что всю дорогу происходило примерно то самое, что я описала выше.

Природа страха, видимо, такова, что я совершенно не понимаю, как всё это работает. Как эта огромная многотонная сосиска летает круче, чем любая птица? Во мне жалких 69 кило, но вот парадокс, летать я могу только в многотонной сосиске. Ещё я не понимаю, что в полёте нормально, а что не совсем. Меня пугают громкий шум двигателя, крен при развороте, потеря высоты, турбулентность. Опять же, когда мы летели из Нукуса, у самолёта снаружи немножко не хватало деталей. Потому всё вышеперечисленное пугало втройне.

Чего именно я боюсь в самолётах? В самом деле, я боюсь оказаться в ситуации, когда от меня ничего не зависит, и шлёпнуться с высоты в несколько километров. Я боюсь собственного страха неизбежности, если эта ситуация всё-таки произойдёт. Мне часто снятся сны о том, что я вижу над Москвой ядерный гриб и понимаю: всё. Страх страха неизбежности – это примерно из той же области. Я не то чтобы очень боюсь умереть, я боюсь того, что я многого не увижу или не успею. Иногда зацикливаюсь на таких вещах очень глупо. Сейчас вот, например, думаю о том, что в июле в Питере мы не нашли и не увидели Евгена. И это же значит, что я могу его вообще больше не увидеть. Хотя опыт показывает, что, когда ты видишь человека в последний раз, обычно никто и ничто не подсказывает тебе, что этот раз последний.

Мда, собралась Катя в отпуск в Турцию. Какая банальность, ёпт.

В общем, тут принимаю советы по борьбе с аэрофобией. Что почитать, съесть, выпить и так далее.