Ладно, ещё, надо поделиться.
Читаю книгу "Повседневный быт блокадного Ленинграда". И что-то как-то совсем жесть. Я как-то уже писала про то, что у меня вызывает панические атаки блокадное фото с женщиной, убитой во время бомбёжки. Которая с репками. Не буду показывать лишний раз.
До этого я читала только "Блокадную книгу" Гранина и Адамовича, а также несколько блокадных дневников, подвергшихся цензуре в советское время. Ещё я слышала откровения дальней родственницы о том, как она ребёнком выжила в Ленинграде, так как съела постепенно чемодан столярного клея.
Поэтому сейчас вот этот "Повседневный быт" как бы заставил меня посмотреть на проблему с другой стороны. Точнее, со всех сразу сторон. Книга разделена на главы, каждая из которых освещает один из аспектов быта ленинградцев в Блокаду: рынки, голод, бомбоубежища и так далее. Есть текст от автора, есть цитаты из дневников и послевоенных воспоминаний очевидцев. И чем дальше, тем пуще волосы дыбом.
Например, я представляла себе Блокаду как одну большую смерть, а в ней, оказывается, были разные периоды. Самым страшным — "смертным" временем была зима 1941-1942 годов. Дальше город понемногу стал восстанавливаться. За зиму многие умерли от голода, многие — от попадания снарядов, многие были эвакуированы. Сократилось население, появилась возможность увеличить пайки. Кроме того, с приходом весны ленинградцы посадили множество растений прямо в городе, чтобы обеспечить себе пропитание. Многие блокадники вспоминают, что именно после страшной зимы люди снова стали приобретать хоть какой-то моральный облик.
Ещё меня адски удивил тот факт, что даже во время Блокады еду надо было покупать за деньги. Даже по карточкам за деньги. В книге есть свидетельства очевидцев о том, что цена на продукты в государственных магазинах в течение войны практически не менялась. Ещё удивительно то, что на "толкучках" можно было купить хлеб. Килограмм хлеба стоил примерно две средних зарплаты.
Ещё в книге есть страшнейшее описание бомбёжки, под которую попали мама с дочерью. Дочь вспоминает, что они не погибли лишь благодаря женщине, которая закрыла их собой. Дальше она описывает, как они с матерью пытались выйти из-под обстрела, и матери взрывной волной раскрошило хрустальные пуговицы на кофте. И настолько всё это подробно, что с каждой секундой становится страшнее и страшнее.
Самым удивительным было описание чувства голода. Многие писали о том, что, когда только начинаешь голодать, обостряется восприятие — видишь каждую трещинку в асфальте, каждый листочек, и внутри как-то спокойно. А потом понимаешь, что спокойствие превращается в безразличие и пустоту. И да, я думала, что голод есть голод — смертельная жажда еды, когда её нет. Но опять же, многие вспоминали, что самый страшный голод случался с ними уже после "смертного времени", когда появилась еда, которой было достаточно для жизни. Люди думали, что никогда не смогут наесться, что еда опять пропадёт. Съедали порции, которые были уже гораздо больше, чем те, что они получали зимой 42-го, но просили ещё и вылизывали чужие тарелки.
Продолжение следует.