Есть у меня одна родная книга. С кем-то мы её даже тут вот и обсуждали, а с кем — не помню. Но, может быть, кому-то всё-таки понравится то, что я сейчас тут покажу. Во времена своих хипповых похождений я перезнакомилась с кучей народу. Некоторые были описаны в этой книге. Но я никогда не видела, а только пыталась представить себе Шаманов из Саарема и их мамушку.

Мамушка

Бас-чемодан был назван в честь якобы казацкого танца, который виртуозно исполняли весьма милые братья, герои фильма "Семейство Адамс". Этот танец так понравился шаманам, что часто, забыв обо всем, они начинали подпрыгивать, кружиться, хлопать друг друга по рукам, словно купцы после выгодной сделки, и громко выкрикивать: "Мамушка!" Остальное же время Махмуд и Волос, покуривая трубки, изобретали разные прикольные музыкальные штуковины из брошенных и на первый взгляд никуда не годных вещей.

Например, из консервной банки, куска телячьей шкуры и каких-то подобранных в лесу палок, они изготовили скрипку, причем она строила и весьма классно звучала. Эти два шамана повсюду оставляли звуковую память о себе: на Саарема, не на эстонском острове, а на вечном мистическом Саарема, родившемся в домике художницы Маши в Токсово, под Питером, где шаманы, создав маленький колхоз по производству музыкальных инструментов, встречали и провожали зиму, осталось подвешенное за ось колесо, на ободе и спицах которого болталось бесконечное множество сухих тростинок на веревочках, и стоило его пошевелить в комнату входил ветер, залетали птицы, шумела речная вода. В других домах, квартирах, сквотах, флэтах после шаманов появлялись разные барабаны, барабанчики и барабанищи.

Но истинным шедевром была Мамушка. Ее корпусом являлся старинный фанерный чемодан гигантских размеров, с несколькими проделанными в нужных местах дырками на крышке. Сверху же были натянуты струны и закреплен ряд металлических пластин. Отчасти Мамушка напоминала бандуру, отчасти виброфон, а в путешествии служила чемоданом, содержимое которого, помимо обычных, необходимых в быту вещей, типа спальника и палатки, или тех же барабанов бубнов, кусочков кожи, бечевки, бамбуковых палочек, включало и вещи необычные, найденные по дороге будущие звонилки-гуделки-пищалки-трещалки и разные другие, бесполезные с обыденной точки зрения, штучки.

Колхоз Саарема был немыслим без вечерних звуков Мамушки: Волос играл на басу в разных этнических командах, а Мамушка несомненно была этническим инструментом, и вместе со скрипкой Махмуда и флейтой Гарика составляла весьма улетное трио. Да и сам Волос вполне соответствовал инструментам и музыке. Свое прозвище он получил за очень длинные волосы, да и одевался он прикольно, но, в отличие от многих волосатых, аккуратно, в шляпе, чем то похожей на тирольскую, в куртке, расшитой бисером, и зеленых брезентовых клешах, даже в самой грязной грязи Волос сохранял чистоту и гармонию, так что слова там где я, там и мой дом подходили к нему в полной мере. Здесь можно было бы вспомнить печать, изготовленную однажды Филом:

ДЛЯ ВЕЧНОГО БЕЗДОМЬЯ ГОДЕН,

след которой долго оставался на моей руке. Но это были другие времена и другие люди.


Я очень люблю рассматривать фотографии, которые выкладывают в контактике олдовые хипы. Фотографии тех времён, когда они уже были хипами, но ещё не олдовыми. В альбомах множество хороших фото, так как хиппи — народ, в общем, творческий. Среди институтских фото моей матушки, которая хиппи не была, но была туристом, процент интересных или хоть сколько-то качественных фотографий, например, куда меньше.
В общем, вчера я нашла в одном из альбомов шаманов из Саарема. Очень, кстати, впечатлилась. Вот они:


И вообще мучительно захотелось почему-то на Радугу. Да, я знаю, что многие русские радужные — странные люди. Они не хотят никуда расти, и их жизненный принцип, похоже — "Пиздеть не мешки ворочать". Они так старались уйти от законов существующего общества, что в итоге создали общество новое, с ещё более странными правилами, и эти правила некоторые не хотят выполнять, а некоторые выполняют чересчур. Но в целом я в таких настроениях сейчас, что хочется просто приехать и положить на все эти дрязги вот такой вот таёжный прибор. Потому что в каждом человеке так или иначе есть что-то хорошее, что, может, не видно на первый взгляд.